Хундертауэр - Страница 5

— А ты поставишь такую отражалку? — Тайанне презрительно скривилась — Это ж держать надо мало не зубами, а ты хоть и боброзубый, только смотри, не то что челюсть — башку оторвет!

— Я нарисовать могу! И держать ничего не надо, само удержится.

Эльфийка уже открыла было рот, отобразила на лице все, что сейчас скажет, Чумп даже опасливо отодвинулся, чтоб не забрызгало, но Тайанне, хоть и запоздало, соизволила мысль обмозговать — и рот, хотя и неохотно, закрыла.

— Так на полу и нарисуешь?

— Это палуба, — поправил Хастред уже важно, почуяв под ногами знакомый твердый торф — уж по начертательной-то части он был не из последних. — Запросто! Книжка есть, мел… ну в крайнем разе угля нажжем. А сама картинка несложная, не знаю как в ваших академиях, а у нас ее рисовали еще на первом курсе. Правда только для первого круга магии, но можно ведь и башкой подумать, как упрочить для высокого уровня! Пару контуров добавить, полдюжины опорных точек…

Генерал озадаченно потер загривок. Когда он говорил о клинке разума, то магию, честно говоря, в виду не имел. Да и вообще не имел в виду ничего конкретного, кроме одного — было бы неплохо навтыкать преследователям так, чтобы те никогда уже не создавали проблем. А поскольку дубасить их вручную есть признак незрелости и чревато отгребанием и себе целой кучи повреждений организма — надо эту обязанность переложить на кого-нибудь другого. В генеральском представлении магия никогда не выглядела и вполовину так убедительно, как хорошая дубина. Возможно, потому, что о его собственную грудь не раз рассыпались снопом обиженных искр самые вредоносные заклинания. Однако вовремя вспомнил, что гзурусы как раз не обладают гоблинским сопротивлением магии, а стало быть, их можно и впрямь весьма существенно помять, не выходя на дистанцию рукопашной.

— Пущай этот колдует! — внес Панк свою лепту в обсуждение магических материй и указал пальцем, которому надлежит колдовать. — Этот уж не подведет, видел я, как он целую кучу народу обиходил!

Похваленный Зембус, однако, решительно отказался от предложенной чести.

— Я тебе что, самоубийца? Массовых заклинаний я всего одно и знаю, и то, ежели его на такую толпу, то как бы самому от натуги штаны не запачкать! А как от того меча, который корабль движет, силу брать, так на этот счет я вовсе без понятия. Я ж так, ненаучно, как Занги на душу… в академиях не учился вовсе.

— Ах ты кретин! — радостно взвыла рядом эльфа, уже совсем было собравшаяся принять идею Хастреда и вдруг осененная свежей мыслью. — На полу рисовать, говоришь? Углем, да? Усилить, говоришь, на пару контуров? А каким пламенем оно нахрен возьмется, ты думал? При таком перегрузе, как — сколько их? Сотни две? Да тут сталь потечет, а ты, долбак, по дереву углем вздумал!

«Эльфы — грубый народ», — отметил себе генерал — «Гзуры тоже не цветочки, но эльфы!.. А поди ей хвост прищеми — скажет, что это она играет в гоблиншу. Пфе!»

— Тише тут, дети мои, — пробурчал он как мог миролюбиво. — Бранью дело решается, разве что когда супостат тебе ростом до подмышки — да и то, видывал я в Китонии и Ятане эдаких чахликов, коих не ущемишь вовеки не то что словесами, но и кулачно. Как взвизгнет такой шибздик, как подпрыгнет, как звезданет в нос пяткой! Там я, помнится, не единый зуб оставил, пока не приспособился тех прыгунцов на кулак принимать! А выход страсти надо давать иным образом. Погодь краснеть-то, дурень! Вот наградил Занги коллективом! Прямо белошвейка, а не гоблин! Я имел в виду, что вон, за борт сиганул, и отводи душу. А покуда сидите тут в безопасности — советую к делу подходить с головой, тем более что оба два не один год жизни убили на ейное, головы, умственное укрепление.

— Вот нахал! — изумилась Тайанне, но ничего, чем можно было бы возразить, не нашла и даже несколько смешалась от проявления офицерской рассудительности.

Генерал подсмыкнул штаны, лихо плюнул через борт и, пинком согнав случившегося по пути Чумпа с насеста на лестнице, поднялся на мостик, к штурвалу.

Штурман Вово громоздился безразмерной глыбой прямо на дощатом помосте — хлопцу изволилось спать сидя. Штурвал он, надо отметить, потрудился закрепить собственными вытянутыми ногами, просунутыми между рукоятками рулевого колеса, и теперь издавал ровный посвист гоблина, чья совесть совершенно ничем не отягощена. Генерал воззрился на него с крайним неудовольствием. Команды «отбой» не было! Пусть исключительно потому, что отдать ее он банально забыл, но это ж еще не повод, чтобы на посту самовольничать. Ладно еще костлявая инородка, у которой откуда в голове взяться нормальным гоблинским мускулам, но этот!.. Вроде всем бугаям бугай, в одном лице половина штурмового батальона, а отношение к войсковым порядкам — легкомысленное до полного безобразия. Учить таких и учить, начать с нахождения хорошего плаца. Вон один неплохой в Хундертауэре есть, зовется центральной площадью. Загнать Вово туда и ну гонять, шаг чеканить, пока мысли не обретут строгую упорядоченность: левой-правой, сено-солома! А там можно и на продвинутый курс, в юные прапорщики…

Рассудив таким образом, генерал мечтательно крякнул и от души пнул Вово куда-то в область могучей ляжки, изрядно отбив при этом пальцы на собственной ноге.

— Тролль? — воодушевился Вово, не спеша, однако, пробудиться.

— Хуже, — заверил Панк зловеще.

— Э-э, гном? — струхнул гобольд, пошарил вокруг себя, видимо в поисках оберега от гномов, и опасливо приоткрыл один глаз. — Уф. Утро доброе, бригадир. Напугал было!

— То ли еще будет, — посулил генерал не меняя тона. — Дрыхнешь на посту, значит?